Что Минфин хочет сделать с бюджетным правилом?

В одном из недавних текстов я говорил о том, что при текущих ценах на нефть есть высокая вероятность того, что бюджет начнет тратить «кубышку». Сейчас спотовая цена основного российского сорта нефти Urals — где-то в диапазоне от $61 до $65 за баррель, и в этих рамках часть денег идет на пополнение ФНБ в виде валюты (Минфин покупает туда юани).

Как только цена опустится ниже 60 баксов, деньги из ФНБ начнут уходить и компенсировать бюджету выпадающие нефтегазовые доходы. И в свете текущих торговых войн такая ситуация вполне вероятна в этом году.

Тем более, что Дональд Трамп уже заявлял, что хочет снизить стоимость нефти существенно ниже $60 (старается он скорее для себя — чтобы снизить проинфляционные риски). И о том, что такой риск для экономики возможен, уже заговорил министр финансов Антон Силуанов.

В своем выступлении Силуанов отметил, что бюджетное правило с ценой отсечения в 60 баксов требует доработки и гибкости. Куда именно дорабатывать и сгибать — не очень понятно, потому что конкретных направлений по цене он не говорил.

Если цену отсечения повысят, то ФНБ начнет свое активное истощение. И тут вопрос, на сколько его может хватит, ведь по словам Силуанова, нефтегаз сейчас обеспечивает 25% доходов бюджета, это примерно равно 7,5 трлн рублей в год.

В марте ликвидных активов в ФНБ лежало на 3 трлн рублей, так что, если нефть вдруг станет стоить 0 долларов, то денег хватит на полгода. Ну и дальше по зависимости — чем ближе цена на нефть к точке отсечения, тем меньше будут тратить кубышку.

К слову, в ФНБ есть и менее ликвидные активы — вроде акций разных компаний, но их быстро не продать большими лотами. Потому что тогда будет сбиваться цена на них, да и государство не горит желанием терять контроль над стратегическими активами. Поэтому этот вариант обычно не рассматривается.

Если цену отсечения понизить, то у нас будет пополняться ФНБ еще дольше, еще большим количеством валюты, что, кстати, будет играть против рубля на его ослабление (потому что юаней за рубли для Фонда будет покупаться больше). И, в теории, это лишний фактор, указывающий на готовность бюджета к росту дефицита.

А где ослабление рубля и рост дефицита бюджета, там и инфляция. Вот и встает вопрос — а чего сейчас хочет Минфин? Роста резервов, но и роста инфляции, или сокращения кубышки, но стабильный сегодняшний день?

Слова Силуанова «ликвидные активы ФНБ нужно довести до уровня трехлетнего бесперебойного финансирования расходных обязательств» говорят скорее в пользу первого варианта, хотя с ним может не согласиться ЦБ. Так что поживем — увидим.