Почему творческое разрушение отметили Нобелевской премией

Наступила пора ежегодного поста про Нобелевскую премию по экономике. Обсудим кому и за что дали, и насколько это повлияет на нас с вами. Ну и не забудьте напомнить в комментариях, почему эту премию неверно называть Нобелем по экономике.

В 2025 году нобелянтами стали Джоэл Мокир, Филипп Агьон и Питер Хоуитт. Их наградили за исследования, объясняющие, как и почему возникает устойчивый экономический рост, основанный на инновациях. Проще говоря — за объяснение, почему без инноваций не будет этого самого роста.

Половина премии ушла Джоэлу Мокиру, экономическому историку из Северо-Западного университета. Он десятилетиями исследовал, почему в одних обществах научно-технический прогресс запускал волны роста, когда в других этот рост тормозился.

Ключевой вклад Мокира — в том, что он показал: технологическое развитие тесно связано с культурой, институтами и доступом к знаниям. Его работа «Культура роста» объясняет, как в Европе зародился научный рационализм, который, в свою очередь, стал почвой для промышленной революции.

Мокир переосмыслил саму идею прогресса — не как линейного процесса, а как институционально и культурно обусловленного. К слову, о чем то подобном осень много в публичном поле говорит мною горячо любимый Александр Аузан (профессор МГУ, автор трудов по институциональной экономике).

Вторая половина премии поделена между Филиппом Агионом (Collège de France, INSEAD, LSE) и Питером Хоуиттом (Брауновский университет). В 1992 году они опубликовали статью, где показали: устойчивый экономический рост возможен, если компании постоянно инвестируют в инновации и не боятся разрушать старые бизнес-модели. То есть «творческое разрушение» (creative destruction) — не побочный эффект капитализма, а основной механизм прогресса.

Агион и Хоуитт связали микроуровень (мотивация фирм к инновациям) с макроэкономикой (рост производительности и ВВП), создав первую устойчивую модель эндогенного роста. В этой модели научные открытия и технологический прогресс — не внешние шоки, а результат внутриэкономических стимулов и институтов.

Эта модель легла в основу современной экономической политики в ЕС, ВБ и странах ОЭСР: упор на научные разработки, конкуренцию, снижение барьеров для входа, защиту интеллектуальной собственности.

Почему это важно сейчас? Потому что мы живем в эпоху турбулентного технологического перехода — ИИ, энергетика, биотех. И от того, будут ли инновации внедряться и масштабироваться, зависит, будет ли у нас рост или «безрыбье».

Нобелевский комитет отметил, что только в последние два столетия мы видим устойчивый экономический рост. И прямым текстом подчеркнул: этот рост нельзя воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Он требует институтов, культуры экспериментирования и правильных стимулов. Это и есть главный урок премии-2025.

Выводы такие: рост — это не магия, а результат институтов, конкуренции, культуры знаний и способности разрушать старое ради нового. А достойны ли эти выводы экономического «Нобеля», напишите в комментариях к этому посту.